В фильме прозвучала мысль, немного созвучная с моими вчерашними муками, только наоборот. Джиму Моррисону было очень грустно, что все в нем видели только тело - молодого, красивого, могучего льва. И никто-никто не замечал в нем драматичного и таинственного поэта, а так же литератора и философа. Он даже распространение вот этих фотографий якобы запретил, потому что после этой фотосессии его объявили секс-богом. А ему хотелось быть бого-поэтом.
Эх, интересно бы ему было оставаться поэтом без тела? Как жаль, что те, кто так ярко горит, сгорает уже в молодом возрасте дотла. Равзве это возраст для смерти - 27 лет.
Получается, что хочется, чтобы признавали только за то, в чем мы сами не уверены?
